My keyhole story for Gift of Goddess

Мой старший собрат по Учению Майкл Боуден (Деви Бхакта) при работе над второй книгой о Шри Амритананданатхе, составленной из его неопубликованных наставлений, попросил нескольких учеников Гуруджи написать то, что было названо keyhole story. Выражение пошло в ход от удачного сравнения одного из учеников, когда было сказано, что путь, который мы проходим чтобы найти настоящего Учителя, подобен проникновению через замочную скважину. Я был несколько удивлён этим предложением – я не самая интересная фигура из многочисленных учеников Гуруджи, но воспринял это как продолжение практики и служения. Надеюсь, что эта история будет полезна людям.

 

 

 

До 28 лет ни религия, ни мистический опыт особо не затрагивали мою жизнь. В школьные времена советское образование старалось держать нас подальше от этого и трактовать историю, литературу и другие дисциплины исключительно с атеистической точки зрения. Семья моя тоже была не религиозна, но всё же формировала некоторый опыт критического восприятия советской реальности и умение воспринимать источники не только под одним углом зрения.

 

Когда в конце 80-х начале 90-х годов появилось большое количество литературы самого разного уровня и качества, которая раньше была под запретом, то я стал много читать. Узнавал в том числе и о мистической «надрелигиозной» составляющей разных верований. Но всё же ничто меня тогда не захватило глубоко и серьёзно. Пожалуй, можно выделить только период увлечения нео-язычеством. 

 

Думаю, что история многих европейских народов знает периоды, когда для подъёма национального самосознания исследовали мифы, а чаще просто создавали их заново и осмысляли для нового времени. Так же было и со славянским язычеством. В течение некоторого времени эта система давала мне картину мира и определяла взаимодействие с ним. Даже первые ритуальные опыты были в этом направлении. Хотя сейчас, зная уже гораздо больше, я понимаю, что всё это было на очень примитивном уровне. Но что ж – такое было время, такая основа.

 

Но была в этом одна важная деталь, в какой-то мере предопределившая дальнейшее моё развитие. Мировоззрение язычника, как нам его описывали старшие в общине, это открытая и гибкая система. Язычник свободен и действует по своей Воле. Он не раб Божий, а потомок Богов. Как я понимаю, эти постулаты были скорее идеальной воображаемой системой, чем отражавшей реальную картину в конкретной общине и в язычестве вообще. Но зерно упало в подготовленную почву и дало свой росток, правда это случилось далеко не сразу.

 

В тот период жизни мои представления об астрологии были на уровне чтения гороскопов в газетах с моментальным забыванием той весёлой ерунды, которая там была описана. Но жизнь показала, что кое-что в этом всё-таки есть. Позднее я прочитал книгу Роберта Свободы «Величие Сатурна» (The Greatness of Saturn. A Therapeutic Myth, by Robert Svoboda), в которой говорилось об особом влиянии Сатурна на жизнь человека. В соответствии со своим периодом обращения вокруг Солнца через 29,5 лет Сатурн возвращается на то же место, на котором он находился во время рождения. Учитывая то, какими чертами наделяется Сатурн в индийской астрологии и других дисциплинах, влияние его может быть гораздо большим, чем других планет, для которых тоже есть свои периоды обращения и влияния. В этой системе возвращение Сатурна означает как бы новое рождение, пересмотр ценностей с возможностью начала нового пути. С точки зрения этой теории я могу истолковать то, что происходило со мной в 28 лет.

 

А происходило много чего. Предыдущая жизнь, которая была весьма интересная и наполненная, с учёбой и работой в Ирландии и Франции, с литературными и музыкальными увлечениями, перестала радовать. Было желание всё изменить, но не было понимания что именно и как нужно сделать. Тем более, что перемен в моей предыдущей жизни было немало, но они сразу как будто бы потеряли свою ценность и значимость. Это томление продолжалось около года. Нельзя сказать, что я ничего не предпринимал и просто грустил, но скорее стоит отметить, что ничего из привычных методов не помогало. Перемены пришли несколько неожиданно.

 

Как гласит восточная поговорка: «Если нужно, то у муравей гонцом будет». Первый интерес к занятиям хатха-йогой у меня был в 9 классе школы. Я даже конспектировал ночами книгу с упражнениями, которую мне дали на несколько дней. Недавно с интересом рассматривал эту рукопись с рисунками. Но тогда из этого не получилось ничего системного и серьёзного т.к. меня увлекли совсем другие методы физической и ментальной тренировки. И вот, спустя больше чем десять лет пришло новое напоминание. Знакомая девушка, не занимавшаяся хатха-йогой, спросила меня не занимаюсь ли йогой я. Неожиданно это сделанное вскользь замечание упало на нужную почву. В конце 1990-х начале 2000-х в Москве было совсем не много центров йоги. И представлены в интернете они были очень специфично, но что-то все же подтолкнуло меня сделать выбор. Сказать, что первое занятие меня удивило, значит ничего не сказать. До того я считал себя достаточно подготовленным физически, но на этом занятии серьёзному испытанию подверглись и силовые навыки, и гибкость, и координация. Так я стал заниматься хатха-йогой.

 

В центре было четыре преподавателя. Все они были очень разные, и каждый оказал на меня своё влияние. Однажды один из преподавателей Денис Заенчковский спросил меня о том знаю ли я, что та практика асан и виньяс, которой мы занимаемся это далеко не вся йога, а только малая её часть. Я вспомнил определение восьмичастной йоги из прочитанной в школьные годы книги и назвал ещё пранаяму, пратьяхару, дхарану и дхьяну, хотя в тот период почти не имел какого-либо практического опыта. Это порадовало преподавателя, но не удовлетворило его полностью. И тогда он заговорил о йоге как практике поклонения Богу в индуизме, о том, что, по его мнению, и являлось настоящей йогой. В его изложении были и страсть, и логика. В результате этой беседы я оказался у этого преподавателя дома вместе с группой других приглашённых для Шива пуджи.

 

Это был интересный опыт, и вскоре такие собрания стали регулярными. В процессе выяснились две основных особенности моего восприятия и моей практики на этой ступени развития. Во-первых, в то время как сам проводящий ритуал и большинство присутствовавших говорили о «тонких энергиях» и состояниях, которые они чувствовали, мои ощущения не давали ничего подобного. Никаких «полётов», видений и пр. Во-вторых, и это как бы следовало из первого, я очень скоро понял, что гораздо больше эффекта я получаю, когда делаю ритуал сам, а не присутствую на ритуале, проводимом кем-то другим, пусть даже и сильным опытным практиком. Когда наш духовный лидер и вдохновитель отправился в Индию, то он наказал нам не прекращать почитание шивалингама, цитируя Упанишады: «Горе тому царю в чьём царстве шивалингамы стоят непокрытыми». В его отсутствие я каждую неделю проводил ритуал по сделанным в тетради записям. Неважно, что соратники меня поддержали присутствием и участием только один раз. Было как раз больше возможностей осознать каким образом я всё-таки чувствую силу и работаю с сознанием. Для многих других участников пудж, как я понял позднее, важнее было «следовать потоку», создаваемому проводящим ритуал. Такое же отношение есть и в практике хатха-йоги, когда люди стремятся в зал на конкретного инструктора и «его энергию». Возможно именно это привело меня к преподаванию йоги. Мне хотелось делать практику самому. А если это интересно и нужно другим людям, то я всегда готов и рад служить проводником Силы.

 

Позже Денис вернулся очень довольный т.к. получил посвящение от Гуру в одном из вира-шайвовских (лингаятских) матхов. И он тут же предложил нам поехать в Индию, чтобы тоже получить посвящение в этой линии. Самым лучшим поводом для этого сочли Махашиваратри – мистерию великой ночи Шивы. И наша небольшая группа отправилась в Индию на 3 недели. Это была моя первая поездка в Индию. Всё было в новинку, ко всему было преувеличенно восторженное отношение. Мы провели неделю в Дели, занимаясь хатха-йогой в Институте Йоги Морарджи Десаи (Morarji Desai Yoga Institute) у Бал Мукунд Сингха харизматичного ученика Дхирендры Брахмачари, а затем переместились в Варанаси. Всё завертелось вокруг нашего будущего посвящения, а мне что-то всё это нравилось всё меньше и меньше. Не было ощущения, что мне это нужно, что это моя школа и мой учитель. В итоге я вообще уехал из Варанаси в Катманду на несколько дней и провёл Махашиваратри там. Это совсем другое место по ощущениям укрепило меня в правильности моего решения – не бросаться за посвящением в первую попавшуюся школу просто потому, что меня туда привели, а искать своего учителя.

 

 

Моя первая поездка в Индию. Варанаси. Омовение в Ганге.

 

Тогда же я почувствовал и то, что для меня сила ближе и понятнее в образе не Шивы, но Шакти. Мой инструктор с пониманием отнёсся к этому и рекомендовал мне обратиться к своему Наставнику – Сергею Владимировичу Лобанову. Это был самобытный русский мистик, который старался нести знание и практику людям через почитание Богини. Был период, когда его последователи даже образовали зарегистрированную организацию – Тантра Сангху. Но как часто получается в странах, куда учение импортируется, а не присутствует там изначально, вырастая как надстройка над местными верованиями, произошла маргинализация практики. Значительная часть практикующих просто увлеклась тем, что они считали крутыми тантрическими практиками, а собственно практике как таковой уделялось уже очень мало времени и места. Это отвратило многих серьёзных практикующих, таких как мой инструктор, например. От этого частного случая они получили предубеждение против культа Шакти вообще и стали искать развития в более, как они считали, консервативных методах. Этот Наставник дал мне представление о многих вещах, о которых я до того не имел представления. Но что было очень ценно, он смотрел на многие вопросы как надконфессиональный мистик и его объяснения практики и мироощущения были очень широки. В полной мере его работу по вытягиванию нас из узкой области зашоренного взгляда я смог оценить уже значительно позже, когда сам стал проводить занятия. Наставник никогда не ограничивал нас, не замыкал только на себя, а говорил, что мы должны найти наших настоящих учителей в Индии.

 

Стоит особо отметить, что советская цензура и пропагандистская машина очень долго сдерживали информацию о йоге и различных системах развития, делая ставку на материалистические учения. Книги были немногочисленны, часто размножались кустарным способом, и потом ходили от человека к человеку с условием сохранения в тайне. Та книга о йоге, которую я прочитал в 9-м классе школы, тоже была дана мне на несколько дней. Но по крайней мере она была напечатанной, а не переписанной от руки или перепечатанной через копирку. Такое удивительное послабление стало возможным потому, что в соседней социалистической Болгарии, несмотря на общее давление идеологии, йога не была под запретом. С перестройкой, гласностью и последующим развалом Советского Союза на людей хлынул поток информации. Но понятно, что качество её оставляло желать лучшего. Различные «диагностики кармы», «чудесные мудры для исцеления» и тому подобные книги заполонили книжные прилавки. По прошествии десяти лет этой «вакханалии» к началу 2000-х ситуация не стала сильно лучше. Адекватной информации было очень мало.

 

В таких условиях многие предпочитали идти по пути наименьшего сопротивления. Если мы не можем поехать в Индию, то Индия приедет к нам – утешали они себя. Но к сожалению адекватные индийские учителя не торопились в холодную и неприветливую к нехристианским учениям Россию. Но зато нишу заняли представили Международного ообщество сознаания Криишны (МОСК, ИСККОН; англ. International Society for Krishna Consciousness — ISKCON)  Возможно, для кого-то на определённой стадии развития это хорошая адекватная практика, но если её проповедовать как единственно возможную и спасительную, то всё можно довести до абсурда. Как результат, значительное число людей, занимающихся йогой на постсоветском пространстве (в России, Украине, Белоруссии, странах Балтии и пр.), имеют представление об индуизме на уровне разговоров о ведической кулинарии, психологии ведической женщины и прочих странных тем, продвигаемых кришнаитами.

 

В случае же, если человек имеет возможность поехать в Индии и найти там своего учителя, то часто это переходит в другую стадию фанатизма. Такие люди начинают говорить, что только их учитель даёт правильные методы, а всё остальное никуда не годится. Как бы то ни было, но в течение последующих лет мне везло на адекватных людей и в Индии, и в России и Украине. Хотя, разумеется, встречались и очень странные персонажи, желающие увлечь в свои странные организации или просто что-то продать. Я продолжал читать уже англоязычную литературу индийских авторов и западных исследователей, искал информацию в интернете. Хотя удивительным образом в начальных этапах своих поисков прошёл мимо группы «Шакти садхана», открыв её для себя уже намного позже.

 

Так что всё текло своим чередом. У меня сложилась своя система взглядов, которая мне казалась достаточно стройной на тот момент. Хатха-йога и традиционные японские боевые искусства как взращивание культуры тела и сознания. Ритуальная практика индуистской тантры как я её себе представлял на основе того, чему меня научили, и на основе того, что я прочувствовал и вывел логически сам. То, что я прочувствовал в самом начале пути продолжало работать. Я был не потребителем ритуала, а его делателем. Ещё в самом начале своих изысканий, я узнал об аспекте японского буддизма Фудо-Мёо, и о том, что происхождение аспекта самое что ни на есть индийское. На санскрите это имя звучало Ачаланатха Видьяраджа – недвижимый (и в смысле тела, и в смысле состояния ума) владыка повелитель мудрости. Его относят к категории активных раджасичных аспектов, что было очень по мне, как и другие его черты, отражённые в иконографии и описанные. В ходе частично вычитанных, частично придуманных на основе узнанного практик, произошло отождествление. И собственно вопрос имени уже не стоял. В дальнейшем все мои наставники только утверждали это имя, иногда удивляясь, но чаще говоря, что оно мне подходит.

 

Позднее я нашёл и другой подобный аспект, который в разных краях от Индии до Японии фигурировал то в женском, то в мужском обличье в диапазоне от Богини зари до Вепреликой Богини, и от насылающего болезни до избавляющего от болезней и истребляющего врагов. Мариситэн – Маричи Деви. Два эти образа органично слились и усилили друг друга. Хотя, в случае с историей традиционных японских воинских искусств можно скорее сказать, что образ Фудо Мёо заместил образ Мариситэн. Оба эти образа объединяют в себе два противоположных метода действия. Фудо Мёо изображают с мечом и арканом, а Мариситэн с веером и кнутом как символами отталкивания и притяжения.

 

Тем интереснее оказалось позднее узнать мысли Шри Амритананданатхи по этому поводу: «Цель практики в том, чтобы разрушать структуры, создающие двойственность, и привести нас к Единению, Союзу – Йоге. Мы устанавливаем единство себя и мира. Один из путей – это видеть весь мир сворачивающимся в нас. Другой – видеть себя расширяющимся до всего мира. Символ первого пути – паша - аркан, лассо – символ захвата и привлечения всего к себе. Символ второго Пути – анкуша  санскр. a~Nkusha – жезл погонщика, который толкает все от нас. Нам нужны оба эти пути. Если мы будем практиковать только привлечение к себе, то мы свернём все в одну точку. Если мы будем только отталкивать все, то мы растянем мир до бесконечности. Нам нужен баланс этих двух методов, которые нам даёт Богиня!»

 

Но до встречи с Гуруджи ещё оставалось несколько лет. А самое большое влияние на тот период моей жизни и практики оказала встреча с Вагишем Шастри (Бхагиратхи Прасад Трипатхи) Лингвист, санскритолог и йоги, в основном в мире он известен как учитель санскрита по своей необычной методике и учитель Кундалини-йоги опять-таки по своему методу. Обе эти системы связаны речью – на санските вак, вач, что и дало имя Вагиш = вак+иша (владыка речи). И методику свою он назвал Вагйога.

 

В ту пору я искал того, кто проверил бы то как я провожу ритуалы на правильность, подкорректировал и дал бы новые. Да, Вагиш Шастри дал посвящение в почитание аспектов Богини, что делал крайне редко – у него было очень мало таких учеников в отличие от большого количества учеников системы Вагйоги. Но сами ритуалы проводил приглашённый брахман, а когда я спрашивал его о тех или иных деталях ритуала, как правило он отвечал, делая акцент на звучании санскрита. Возможно иногда я не понимал почему я не получаю ответа на прямые вопросы, но я утешал себя тем, что Гуру лучше знает, когда и в какой форме отвечать. Занятия того времени многое дали для понимания работы со звуком, и вместе с узнанным от японских наставников и от тувинского шамана Николая Ооржака. Позднее это послужило одной из основных составляющих практики, которую я стал преподавать. Но я расскажу об этом немного позже т.к. сложилась она уже после посвящений в Шри Видью.

 

 

В Гималаях в 2006 году. Кедарнатх

 

О древней школе Шри Видья я узнал достаточно давно. Но никак не получалось найти учителя. Всё-таки индийское сообщество остаётся достаточно закрытым. Многие школы в принципе не подразумевают обучения тех, кто по рождению не принадлежит к Сатья Санатана Дхарме. И тем более ценны те Учителя, которые открывают знание широкому кругу, глядя не на формальное происхождение, а на то, действительно ли это знание нужно человеку. О Шри Амритананданатхе мне рассказал украинский соратник Сомананда (Борис Бидичев). В нашей совместной поездке в Индию часть планов у нас была общая, а потом я должен был возвращаться к офисной работе, а он, имеющий более свободный график, собирался поехать в Девипурам. Вернувшись домой я перечитал все материалы сайтов devipuram.org и gurujiamrita.tripod.com и глубоко задумался. Это было очень интересно, но и очень необычно в то же время. Так открыто были выложены мантры, к которым во многих школах, по рассказам знакомых индийцев, допускали только избранных после долгих лет. Так интересно и необычно объяснялось мировоззрение -  и с точки зрения традиционных индийских писаний, и с точки зрения современной науки. Это очень заинтересовало меня, и я стал готовиться к следующей поездке в Индию, собираясь значительную её часть провести в Девипураме. В период подготовки я начал практиковать то, что узнал на сайтах, по своей обычной тяге к экспериментам, но ожидал полноценного посвящения.

 

В декабре 2007 с Соманандой и компанией единомышленников мы приехали в Девипурам. Очень хорошо, что это было в тот период, когда там не было наплыва учеников и гостей. Одни праздники уже прошли, а до других было ещё далеко. Было удивительно тихо. Из иностранцев были только мы. Шри Амритананданатха сразу же согласился дать нам посвящение. А потом мы как будто стали частью большой семьи.

 

Ранним утром я поднимался до рассвета и шёл с ковриком на самый верх Шивалайи (особая постройка в ашраме, внутри который были святилища Богини и Бхайравы) делать свою ежедневную практику хатха-йоги. В этом удивительном месте я встречал рассвет и спускался обратно. Не было какого-то особого плана занятий с нами. Когда нам могли уделить внимание, то с нами занимались часами. Према Деви подробно наставляла нас в Ганапати тарпане и других премудростях. Гуруджи подробно объяснял смысл Гуру Падука мантры, тонкости Шри Чакра пуджи и многое-многое другое. Мы принимали участие в Чанди-хоме, и снова здесь сказалось моё прежнее отношение и вчувствование. Несмотря на то, что ритуал проводили опытные практики, гораздо больший эффект я чувствовал самостоятельных ритуалов, пусть и только что полученных и выполняемых неумело.

 

Я рассказал Гуруджи о своих прежних опытах и изысканиях. Среди них была и попытка самостоятельно составить паддхати по Шри Чакра пудже на основании тех обрывков из книг, которые я находил. Гуруджи улыбнулся и отметил, что я и сам хорошо справляюсь и нечему учить:-) После чего последовала передача практики Кхадгамала стотры. Красота и стройность практики заворожила меня. Мне очень нравилась полная Шри Чакра пуджа, хотя в моём исполнении она длилась больше 2 часов, и я понимаю, что это уже сокращённый вариант. Но идея краткого прохождения по Шри янтре просто покорила меня, и я начал делать эту практику от одного до девяти раз в день как на янтре, так и в уме.

 

В течение всего пребывания в Девипураме я не уставал удивляться открытости Гуруджи. Прямо в первый наш приезд он передал Маха Шодаши мантру, чем очень удивил индийских учеников. Моя тяга к знаниям, которая граничила с жадностью, побудила меня попросить практики Матанги и Варахи. И их я получил с подробными наставлениями и добрыми пожеланиями. Возможно нам и не хватило времени разобрать их подробно, так как это стали делать позднее на специальных учебных курсах, но знаний на тот момент было не просто много, а очень-очень много. И всё это нужно было проработать. Вообще на моей памяти Гуруджи с неохотой передавал практику только один раз. В один из следующих приездов мы с Соманандой спросили его о практиках Пратьянгиры. Гуруджи показал нам книгу о ритуалах, посвящённых этому аспекту Богини, но предостерёг от их использования и не стал ничего передавать в тот раз. Мне казалось, что тогда я понял Учителя, но только через несколько лет я до конца осознал насколько далеко он видел ситуацию и от чего старался нас предостеречь.

 

Период между первой и второй поездками в Девипурам пролетел очень быстро. Ведь столько всего нужно было попробовать, освоить и применить. А во второй приезд меня ждали новые открытия.

 

 

Перед приездом к Гуруджи в 2011 году. Посещение шакти-питхи в Бхедагхате

 

После сердечного приступа Гуруджи пребывал в квартире в Визаге (Вишакхапатнаме), чтобы быть ближе к медицинскому уходу и помощи. Если бы была возможность, то мы бы бывали у него каждый день, но общение с ним ограничивали, да и мы не настаивали, чтобы не нагружать Учителя. Посетить его получилось только два раза в период пребывания в Девипураме. И оба раза были очень важными. Ещё в первый приезд один из людей, ехавших с нами, но не получать посвящение, а просто посетить известное место и уважаемого учителя, отметил, что Гуруджи прямо-таки излучает добро, радость и мягкость. И все согласились с этим. Удивительным образом в следующий приезд я почувствовал ещё более смягчившегося Гуруджи. В его присутствии ощущалась огромная сила, но сила эта не подавляла, а привлекала. Не сметала, а нежно подхватывала и оказывала поддержку. До того мне доводилось сталкиваться с людьми, в присутствии которых ощущался тот или иной аспект силы, но такого ощущения ещё никогда не было.

 

В тот приезд мы познакомились с Тривени Кальпа пуджей. Об идее такой практики я прочитал уже до того, просматривая материалы сайтов. Но одно дело читать и восхищаться замыслом, а другое испытать на себе. Сидя на йони Камакхьи и получая почитание как Богиня, я прочувствовал и осознал несколько важных личных моментов для практики. Во-первых, перенос практики внутрь. О делении практики на бахир (внешнюю) и внутреннюю (антар) я читал и слышал задолго до этого, но в тот день это понимание сделало скачкообразный переход. До того я уделял много времени ритуалам. Их красота и стройность продолжает радовать меня и по сей день. Но именно с этого момента началось переключение почти всех ритуалов на внутренние. Особенно интересно было распросить Гуруджи о чтении мантр с концентрацией на разных слогах в разных частях тела, соотнести это с янтрами и внешними ритуалами. Во-вторых, это стало началом пересмотра моих отношений с окружающим миром, началом видения во всём Богини. Разумеется, такие перемены не происходят одномоментно, но это был большой начальный задел, который перевёл это из простой декларации отношения в реальные действия. И конечно, это не имеет ничего общего с тем слащавым видением добра во всех и вся, которое часто культивируется в современной среде йоги, нью-эйдж etc. Скорее это был момент отрезвления и шаг к более искусному взаимодействию с миром.

 

Одним из важнейших следствий этого было качественное изменение личных отношений. К тому моменту я был в разводе с первой женой, с которой мы ранее вместе шли путём духовного развития, были оба посвящены у Вагиша Шастри и имели общую практику. Но, как показал опыт, общая практика далеко не всегда приводит к одинаковым результатам. Как писал Сент-Экзюпери: «Влюблённые это не те, кто смотрит друг на друга, а те, кто смотрит в одну сторону». Если в начале отношений мы возможно и смотрели в одну сторону, то жизнь и практика нас трансформировали в совершенно разных людей, и мы расстались. Дальнейшие поиски спутницы жизни, с которой были би общие взгляды на жизнь и практику, не приводили к результату. Вплоть до того, что прекрасная девушка, с которой я был в Девипураме в свой первый приезд, не ощущалась такой спутницей. И на вопрос Гуруджи дать ли нам посвящения в парные практики, я извинился и ответил, что не в этот раз и не с этим человеком. Вроде бы я и понимал, что нужно что-то изменить т.к. иначе в моей жизни повторяется одно и то же, но, несмотря на то, что я менялся, какие-то вещи оставались неизменными.

 

Прохождение Тривени-Кальпа пуджи не изменило меня в один момент раз и навсегда, но дало очень интересный сдвиг. После него не то чтобы стало легче двигаться, скорее наоборот сложнее, но зато понятнее в каком направлении. Изменившееся отношение к окружающему миру и людям не замедлило сказаться новыми встречами. И тогда я встретил ту единомышленницу и единочаятельницу, с которой мы идём по жизни вместе. В следующий приезд мы поехали в Индию вместе. Гуруджи очень порадовался таким переменам в нашей жизни. Услышав имя Алина, он улыбнулся и сказал, что это и так почти санскрит и это анаграмма имени Анила – огонь Сушумны. В этот момент стало понятно, что другого имени для неё быть и не может. Так и горим этим огнём вместе с практиками, переданными Гуруджи.

 

По возвращении домой я как бы заново открыл для себя практику Вираджа-хома, рекомендованную Гуруджи. Она очень помогла завершить прошедший этап жизни и оставить в нем то, что не нужно было тащить за собой. Я был очень впечатлён. Это был один из первых материалов Гуруджи о практике, который я перевёл на русский язык. И, если в самом начале этой работы мне хотелось, чтобы об этой и других практиках узнало как можно больше людей, то постепенно я пришёл к позиции пусть информация будет доступна, для тех, кому она нужна. Но невозможно донести её через силу. Гуруджи рассказывал о разных книгах, которые он прочитал и которые, как он считал, было бы интересно прочитать мне. Для меня эта рекомендация в духе «тебе не повредит» означала скорее «тебе непременно нужно». Некоторые книги нашли во мне отклик, а некоторые совсем нет. В один из следующих приездов я рассказал Гуруджи об этом и спросил как же быть с этим. Он просто улыбнулся и развёл руками: «Ну нет так нет. Это просто книги не для тебя». Позднее из книги «Богиня и Гуру» я узнал насколько же широк был круг чтения Гуруджи, какие книги он изучал для более широкого понимания практики Шри Видьи в жизни. В более ранние годы я знал не так много об этом, но и то, о чём знал, вдохновляло на развитие вширь и вглубь. У меня появилась практика читать все книги как «книги о тантре» и смотреть все фильмы как «фильмы о тантре». Далеко не всегда мои трактовки находили понимание у других, но иногда это выявляло интересных единомышленников. И это укрепляло меня в мысли, что пути, которыми человек приходит к практике могут быть очень разными, а не только похожими на мой.

 

К следующему приезду к Гуруджи у меня сложилось видение того, как практику Шри Видьи можно преподавать на занятиях хатха-йогой, и я решил спросить у него совет. По моим наблюдения многим людям не хватало внимания на такие сложные практики как кала-авахана. Даже чтение мантр не на чётках, а в частях тела вызывало недоверчивое сомнение. Созрело решение дать таким людям поддержку и опору, занимаясь с ними концентрацией на кинестетической, аудиальной и визуальной составляющих. Начиная с простых недлинных мантр, читаемых в 3-5-7 частях тела, эта практика развивается то Матрика-ньясы с биджами на основе всех звуков санскритского алфавита. Для начала пропевать звуки я решил сам, используя при этом обобщённый опыт узнанного о звуке от тувинского шамана, японских наставников боевых искусств и Вагиша Шастри, о чём я уже упоминал ранее. Подразумевалось, что, начав с этой упрощённой версии практики, человек заинтересуется и придёт к полным версиям практик Шри Видьи. Фактически это было упрощённая Кала-авахана. Я видел, что Гуруджи упрощает и трансформирует практики, мне это было интересно и понятно, но я сомневался в том, что правильно сделаю это сам, и я хотел получить от него совет и одобрение.

 

При встрече Гуруджи одобрил мою модификацию практики и попросил распространять её по возможности шире. К тому времени уже встречал учеников Гуруджи из разных стран при различных обстоятельствах. Многое из того, что они делали, казалось мне далёким от Шри Видьи, и мне было непонятно одобряет ли он такие активности. Но наш разговор об упрощении Кала-аваханы заставил меня задуматься об этом с другой стороны. Мой путь развития практики тоже мог показаться странным другим людям, а другие ученики в это же время могли получать от Гуруджи одобрение на свои варианты активностей. Он смотрел на всё это очень широко и помогал нам всем идти в соответствии с собственной волей, как это было в его жизни.

 

Размышление над словами Гуруджи и над методами, которыми он искусно действовал, привели к изменению моего подхода в освещении Шри Видьи для людей на русско-язычном пространстве. Если в самом начале я пытался переводить материалы по ритуалам и приглашать интересующихся на пуджи и тарпаны, то позднее я нашёл гораздо более полезным переводить статьи Гуруджи, в которых он доносил древнее знание через сравнение с психологией, физикой и с другими современными науками. Часто люди увлекаются внешними религиозными формами, не замечая, что тантра это надсистема, которая отталкивается от религии как от базы, чтобы вести человека дальше. Об этом я уже писал выше, когда говорил о ситуации с индийской культурой, йогой и тантрой на пост-советстком пространстве.  Для всего нужны свои правильное время, место и обстоятельства. Гораздо больше ритуалов людям помогают объяснения. Современные йоги очень любят поспорить о еде и сексуальном воздержании. В этом случае очень хорошо объясняет смысл история из индийских писаний, которую рассказывал Гуруджи. «Когда Вишвамитра ещё только добивался чтобы его признали Риши и изменили его варну, он совершал великие аскезы. Он накопил столько тапаса, что Девы стали опасаться недоброго и решились на хитрость. Они послали ему апсару Мохини, которая прельстила его своей красотой. Жили они долго и счастливо в любовных играх. Сила Вишвамитры тратилась сотни лет, пока он не очнулся и не понял, что снова нужно начинать всё с начала. И он накопил ещё больше жара тапаса. И ничто уже не могло сбить его. Девы попрятались, когда он шёл к Риши Васиштхе, чтобы тот наконец признал его право быть брахманом. Но Васиштха высмеял Вишвамитру. Тот страшно разгневался и в мгновение ока потерял свою силу. Так что опаснее для йогина и его энергии – жить с любимым человеком или впадать в гнев?»

 

Эти простые, но важные истории, как и другие более сложные я вплетал в процесс обучения и продолжаю это делать.  Все мои занятия связаны с культурой движения тела и сознания. Я преподаю хатха-йогу и занимаюсь йога-терапией, учу традиционным японским воинским искусствам. При любом уровне – от восстановления после травм и болезней до желания развития сверхспособностей – в основе лежит упорядочивание жизни, правильное её понимание. Не факт, что человек будет выполнять практики Шри Видьи в полном объёме, но если малая их часть сделает его жизнь счастливее, то это будет замечательно.

 

Новым важным этапом для меня стал перевод отрывков из книги Майкла Боудена (Деви Бхакта) «Богиня и Гуру». Само чтение книги как будто обновило всё, что было и дало новый импульс, в котором я нуждался после того как Гуру покинул этот мир. Да, у меня был огромный задел для практики т.к. Гуруджи никогда не жалел информации, но мне не хватало общения с ним. Книга дала ощущение живого присутствия при событиях жизни Гуруджи и даже живой беседы с ним. Понимая, что на перевод всей книги у меня нет времени, я решил перевести несколько отрывков, которые особенно меня вдохновляли. Это вызвало большой интерес, среди людей, читающий мой блог и привлекло внимание многих адекватных людей, так что я думаю продолжать работу в этом направлении.  В нашу последнюю встречу Шри Амритананданатха сказал мне: «Я не такой как был мой Гуру, и ты не должен быть таким как я. Ты можешь быть разным». В той же поездке на обучающем курсе его слова, обращённые к ученикам были: «Будьте Шри Чакрой сами!»

 

Теперь я стараюсь этому соответствовать в меру моих скромных сил и познаний и благодарю за то, что у меня был, есть и будет такой Учитель.