ЭЛЛИС АМДУР. НА РАЗНЫХ ОРБИТАХ И В ЦЕНТРЕ. ПОСЛЕСЛОВИЕ

Ellis Amdur. Old Scholl. Essays on Japanese Martial Traditions. Chapter 11. Tenshinshō-den Katori Shintō-ryū Redux. The Center Holds. Afterword. Перевод Дениса Абрамова, инструктора Катори Синто рю из г. Пенза

 

Катори Синто-рю обрела нового сокэ в 1929, когда профессор университета, без какого-либо опыта в боевых искусствах, присоединился к семье Иидзаса [посредством женитьбы] и стал Иидзаса Сюри но Сукэ Киндзиро, сокэ 19 поколения. В 1940 году, в добавок к Нода Сейдзан (и, возможно, другим), Иидзаса Киндзиро признал Сугино Ёсио как сихана рю. Иидзаса Киндзиро сменил его сын, Иидзаса Сюри но Сукэ Ясусада, который, по состоянию здоровья, также не практикует рю.

 

Последним сиханом из «поколения восьми» был Хаяси Ядзаэмон. Переживший вторую мировую войну, с большинством учеников либо умершими, либо отказавшимися от занятий, когда [они] пытались выжить в ужасные послевоенные годы, Хаяси, практически де-факто, стал эталоном рю. Потеряв компанию всех своих собратьев-сиханов, он нес это бремя в одиночку, поскольку в традиционном японском культурном контексте, было бы трудно, если не невозможно, воспользоваться содействием студентов (Нода и Сугино) своих товарищей.

 

Хаяси, который умер в 1964 году, преподавал ряду учеников, прежде всего Отакэ Рисукэ, который присоединился к рю в 1942 году. Иидзаса Ясусада назначил Отакэ своим сиханкэ в 1968 году. Иидзаса также недавно назначил сыновей Отакэ, Сигетоси и Нобутоси, сиханами.

 

Что, могут меня просить, стало с сиханами поколения предыдущего сокэ? Необходимо понимать, что пожелания текущего сокэ отменяют любые противоречивые решения предыдущего поколения. Однако, эта ситуация оказалась запутанной для многих, как японцев, так и иностранцев, потому что вещи не так просты, как они звучат. В отличии от предположений многих, многие японские военные организации управляются легкой рукой, предпочитая неопределённость точности, благодаря чему надеются избежать конфронтации, и тем более - восстания. Но, однако, даже это ограничивается рядом оговорок. Предков почитают, и поэтому идти явно против желаний своего предшественника, тем более отца, является очень серьёзным решением для сокэ. Кроме того, расколы, которые начнутся, публично опозорят рю. В течении многих лет, поэтому, решением этой ситуации было заявлять, очень публично, что Отакэ был единственным сиханом рю. В то же время, и Сугино Ёсио, очень публично, и Нода Сэйдзан, очень тихо, сохраняли независимые додзё. Нода, фактически, появился в удостоенном награды фильме Michel Random о японских боевых искусствах вместе с Отакэ и его группой.  Сугино Ёсио, по обычаю, соблюдаемому его сыном, иногда привозил своих студентов практиковаться в додзё в храме Катори, хотя и не вместе с студентами группы Отакэ. Сугино, ныне умерший, не имел полномочий выдавать лицензию сихана своему сыну - только наследственный глава школы из семьи Иидзаса может делать это (хотя это, тоже, видимо, вопрос, который изменяется в различных поколениях, если мы обратим внимание на независимость Ямада Наотомэ в Датэ-хан). Результатом этого было то, что группа Сугино была в неоднозначном положении: не находясь вне закона, они существовали «на окраинах» рю (их додзё само по себе процветало, как в Японии, так и за рубежом - я имею в виду их статус). Однако, Иидзаса Ясусада недавно представил членов додзё Сугино как членов его рю на собрании Кобудо Синкокай, одной из двух главных организаций корю (я не видел, чтобы он это делал, когда я участвовал в таком собрании несколькими десятилетиями раньше), и по сообщениям, подписал учительские лицензии инструкторов додзё Сугино. Все это делает вещи еще более тонкоструктурными, уровень неопределенности внутри неопределенности, так сказать.

 

Есть и другие группы, тренирующиеся в методологии Катори Синто-рю помимо основной группы Отакэ, линии Сугино Ёсио и Нода-ха Катори Синто-рю. Сугавара Тэцутака, бывший старший ученик Отакэ, который был удостоен инструкторской лицензии, имеет широко распространенную независимую группу, как в Японии, так и за рубежом. Сугавара, являющийся также сиханом айкидо, давно занимается изучением тайцзицюань. Сугавара, сам по себе, в высшей степени талантливый человек. По словам старших учеников, он использовал информацию, полученную таким образом, для разработки другого пути организации своего тела, отличного от используемого практикующими в Синбукан Отакэ. Он учит базовой технике подобно тому, как это делают там, но с более легким контактом между оружием.  При этом он рассматривает более продвинутый уровень, он двигается - и учит своих учеников двигаться - в исключительно быстром темпе. В ряде последних фильмов Сугавары и его студентов я не наблюдал ни с одной стороны доминирования центральной линии, что заметно среди старших учеников Отакэ. Есть ощущение, что они выполняют сознательные движения: стремление встретиться в центре. Сугавара, однако, движется в таком темпе, который его студенты едва могут поддерживать. Он часто, кажется, рубит и движется до прибытия его «противника».

 

Исключительная скорость, с которой они тренируют парные ката, как с точки зрения работы ног, так и с точки зрения владения оружием, предполагает, что под руководством Сугавары, его группа сделала сдвиг к практике, сфокусированной исключительно на сухада-кэнпо - бою без доспехов - в отличии от движений и владения оружием, практикующихся как будто бы в броне, как делается традиционно.

 

На скорости, с которой он работает со своими учениками, многие из них, без надлежащей подготовки для боя в доспехах или без них, орудуют своими мечами только за счет рук, и иногда запястий, вместо использования основных мышц туловища и бедер. Многие бьют своим деревянными мечами так, как если бы это была палка, вместо того, чтобы рубить с координацией всего тела. В другом фильме, что я видел, ученики делали укол и возврат копья в «черпающей» манере, в основном за счет рук, вместо жестких, за счет всего тела, прямых спиральных уколов, которые являются визитной карточкой содзюцу Катори Синто-рю.

 

Мне кажется, что Сугавара, по крайней мере в фильмах, которые он разрешает выпускать, выполняет свои движения с уровнем и скоростью, настолько превышающими способности своих учеников, что существует опасность, что он не будет способен полностью передать свое наследие. Передача в основном осуществляется через поглощение информации при выполнении ката, и передача сути рю есть первостепенная задача человека в роли укэтачи. Как я писал ранее (глава 1), «тэки должен быть чуть лучше, чем лучшее, чем может быть кирикоми». Тэки ведет кирикоми вперед, всегда повышая интенсивность через использование большей скорости, большей точности и большей силы, так чтобы младший партнер продолжал прогрессировать в мастерстве без слома его духа из-за жестокого поражения от рук его старшего товарища. Существует больше чем один способ победить собственных учеников - движение за пределами их возможностей может быть также разрушительно, как и жестокость. Чтобы не возникло любых заблуждений относительно того, почему я пытаюсь так досконально анализировать практику этой группы, прошу понять, что это глава о передаче и выживании; если чьё-либо наследие неправильно передаётся новым поколениям, оно умирает. Сугавара развил то, чему он научился в Синбукане в некоторых очень интригующих направлениях, особенно благодаря его широкому изучению механики тела, которое он получил из различных источников. Было бы жаль, если он не найдёт пути научить своему наследию, которое произведет мужчин и женщин его уровня.

 

Другую независимую группу, которая достигла определённой известности за пределами Японии, возглавлял Хатакэяма Горо, когда-то старший помощник инструктора у Сугино Ёсио. Хатакэяма умер в 2009 году, и его широко распространившаяся международная организация в настоящее время сохраняется рядом лиц, которым он выдал лицензии на обучение. Те, кто связан с линией Сугино, и Хатакэяма среди них, выполняют технику в еще одной манере. Они часто близко подходят к «полной остановке» в различных точка ката, и затем возобновляют действие, техники сами по себе весьма легкие, быстрые и малые по объёму, с акцентом на незаметные скользящие порезы, вместо наполненных, мощных рубящих ударов. Их боевое расстояние обычно более широкое, чем у учеников большинства других линий. Как я уже упоминал в примечании выше, они используют очень тонкую нагинату. Их бо также достаточно легкое. Использование такого легкого оружия показывает, что линия Сугино - и линия Хатакэямы, которая произошла от нее - рассматривает боевое взаимодействие в манере, отличной от любых других описанных мною фракций. Другая вещь, которую я нашёл яркой в Сугино-сэнсее, которого я близко наблюдал множество раз в его собственной школе и в других местах, является небольшой персональной особенностью - он часто выставлял свой подбородок вперед и вверх, когда рубил - действительно, я отчётливо помню его бороду, двигающуюся горизонтально в то время. Его сын, Сугино Юкихару, имел точно такую же особенность. Это пример того, что я называю «технический осмос» - человек бессознательно поглощает движения своего учителя, включая небольшие странности и привычки. Это само по себе утверждает, что неизбежные изменения будут внутри рю из поколения в поколение. Вопрос в том, являются ли такие изменения - такие, как описанное мною различное выполнение техник, - фундаментальными изменениями или лишь небольшими вариациями, которые не влияют на суть традиции.

 

Японские воинские традиции, особенно в нескольких последних поколениях, боготворят учителей преклонных годов. В предыдущих веках, с гораздо большим числом учеников, была более бесшовная иерархия, с молодыми, средних лет и пожилыми инструкторами, все обучали вместе. Молодые могли учить тому, что более старшие помнили, как могли делать. Как молодые студенты достигали великолепных навыков, становясь помощниками инструкторов, старшие учителя получали вызов убедиться, что они учили правильно, и также поддерживать и совершенствовали себя как активных, сильных практиков. В каком-то смысле, они воплощали позицию, что молодым требуется «захватить» их собственные позиции лидерства. Когда старый учитель имеет доминирующую позицию, военная рю может измениться - иногда к лучшему, а иногда - и нет. Но когда этот выбор сделан, он может быть постоянным.

 

Такамура Юкиёси из Такамура-ха Синдо Ёсин-рю четко заполнил молодого Сугино Ёсио. Он говорил, что он был превосходным атлетом, маленький человек, который двигался «быстро, как эльф». По мере того, как Сугино старел, (а он тренировался и учил хорошо в свои девяносто), его движения изменились. Я впервые увидел Сугино-сэнсея в 1978 - и впоследствии видел его довольно часто на протяжении многих лет. Еще удивительно быстрый и гибкий для своих лет, он постепенно замедлялся, и также изменялся ритм ката. Он делал некоторые движения очень быстро, но другие были медленными, и, как я отметил выше, его ката характеризовались не столько разрывами ритма, сколько полными остановками. Я наблюдал его студентов, изменяющихся вместе с ним, семидесятилетним, восьмидесятилетним, девяностолетним. Теперь, под руководством его его сына, члены линии Сугино Катори Синто-рю двигаются подобно тому, как это делал Сугино Ёсио в свои последние годы.

 

Как я отмечал, я фокусирую внимание на Катори Синто-рю как на экземпляре отпечатанного эндемика(?) в японских воинских традициях, поэтому здесь я поднимаю вопрос, который касается скорее большинства воинских систем, чем этой одной фракции: изменения, которые я наблюдал на протяжении десятилетий есть продукт концентрированной утонченности Сугино Ёсио, продолжавшего закалять свое собственное мастерство и свою собственную школу или они только отметки возраста, когда студенты, обучающиеся в традиционной манере, просто впитали, без вопросов, то, что их учитель показывал в текущийй момент?

 

Последняя группа находится под руководством Cииги Мунэнори. Cииги начал практиковаться со своим отцом, Cииги Кэйбун, который имел лицензии как в Касима Синто-рю, так и в Катори Синто-рю, тренируясь в последней рю под руководством Мотомия Тораносукэ. Насколько я мог выяснить, Сииги очень мало учился Катори Синто-Рю у своего отца. Сииги впоследствии тренировался в додзё Синбукан Отакэ более 30 лет, но он всегда был известен несколько отличным от других выполнением техник благодаря, вероятно, влиянию своего отца, и также, возможно, некоторым другим воинским традициям, которые он осваивал на протяжении многих лет. Когда я наблюдал за ним в 1970-х, в частности, тренирующимся со своим учителем, Отакэ Рисукэ, он был блестящим, сильным человеком. Он и Донн Дрэгер, оба высокие, сильные специалисты дзюдо, были очень похожи в своих движениях.

 

В последние годы, он и его группа полностью оторвались от основной линии, хотя он все еще поддерживает личные связи с семьёй Иидзаса. В настоящее время он учит методике Катори Синто-рю как части его Итигидо, синкретической организации, которая также включает Синто Рикуго-рю дзюдзюцу, дзюдо, Касима Синто-рю бодзюцу, Такеноучи-рю иайдзюцу и техники владения кинжалом, которые, возможно, происходят от Тода-рю. Эти искусства были переданы ему как от его отцом, так и [получены] из других источников. Текущая версия Катори Синто-рю Сииги является жесткой и мощной, с разрывами ритма в ката. Чтобы убедиться, что его ученики не машут своим оружием не считаясь с положением клинка, или не режут руками отдельно от остального тела, Сииги иногда устраивает им практику с массивными деревянными мечами Касима-Синдэн Дзикисинкагэ-рю. Тренировка с таким тяжёлым оружием требует от них двигаться более медленно, с вниманием, так что важнейшие основы рубки настоящим мечом сохраняются.

 

В обучающих фильмах, которые он выпустил в последние годы, он и его студенты в целом двигаются гораздо медленнее, чем он двигался в то время, когда был еще членом додзё Отакэ. Они выглядят сконцентрированными на силе верхней части тела. Когда ключевой точкой силы являются плечи и спина, а не бедра, ноги  и живот, существует риск использования оружия с меньшей адаптивностью, если противник внезапно изменит свой угол атаки. В частности, в броне, если центр тяжести и силы не находится в нижней части тела, можно легко потерять равновесие при рубке. Чтобы противостоять этому, большинство людей напрягаются. Изменение физической организации, начатое инструктором и поддержанное учениками, может полностью изменить боевую систему, как к лучшему, так и к худшему.

 

Учитывая богатый жизненный опыт Сииги, безусловно возможно, что практикующие Итигидо используют тип физической организации, который не просто увидеть при просмотре фильма, что делает мои вопросы спорными. В любом случае, вспоминая, как Сииги Мунэнори использовал оружие за тридцать лет до этого, несомненно, что он сделал некоторые действительно значительные изменения в методологии, которой он изначально обучался и практиковал десятилетиями.

 

Основная линия рю под руководством Иидзаса Ясусада реагировала на эти «посторонние» группы по-разному: некоторые были приглашены к «воссоединению» с основной линией; другие просто игнорировались. Некоторые, по причинам, известным только вовлеченным сторонам, были подвергнуты хамон (исключение из школы и придание остракизму), но по-крайней мере в одном случае для меня непонятно, был ли человек подвергнут хамон из самой Катори Синто-рю, или просто из додзё семьи Отакэ.

 

Как я описывал выше, такие люди, во многих поколениях, могли быть лицензированы как сихан, и были свободны идти своим путем. Рю, однако, [находится] под покровительством сокэ в каждом поколении, и если сокэ, из-за политики или своей оценки вовлечённых людей, решил, что будет только один сихан или только определённые люди получат такое звание, то это является правилом для этой конкретной эпохи. Независимо от того, насколько несправедливым это может показаться некоторым, обучение кем-то без разрешения под именем Тэнсинсё-дэн Катори Синто-рю расценивается многими традиционалистами как совершение чего-то фундаментально аморального, вне зависимости от того, насколько высоко умение обучающего. Они видят это либо как нарушение клятвы крови, либо как распространение информации, право использовать которую они не заслужили. 

 

[Если] «неавторизированный» человек хотел быть независимым от любой рю, членом которой он был, он мог уйти в отставку, и, вероятно, учить “тем же самым” формам, независимо от уровня его мастерства. В предыдущих поколениях, он был бы легкой добычей для вызовов на дуэль - в современные времена, хотя такие случаи очень редки, многие все еще смотрят с подозрением на то, что могло бы быть признано предательством, гордыней или высокомерием.

 

В любом случае, имя рю должно быть изменено. Это легко сделать. Один может полностью изменить название рю, другой может добавить личное имя и иероглиф ха(派), означающий «‘X’ фракция/инновация школы ‘Y’» (это иногда делается посредством согласования и договора с основной школой, и иногда - без оного), или может даже изменить единственный иероглиф внутри названия рю (например, син может означать ‘новый’, ‘бог’ или ‘сердце/разум’, в зависимости от выбранной идеограммы). Однако, это не так просто в случае Тэнсинсё-дэн Катори Синто-рю. Из-за того, что школа неразрывно связана с храмом Катори и семьёй Иидзаса, использование слова «Катори» в названии «новой» рю все еще может оцениваться как проблематичное. По какому праву и на каком основании кто-то использует название храма? Вдобавок, использование «Тэнсинсё-дэн» в названии любой «новой» рю означало бы, что «основатель» претендует на божественное откровение, [полученное] им самим, а не просто ассоциирует себя с откровением предка. Если инструктор группы-ответвления действует правильно в этой обстановке, он не будет заявлять о божественном откровении, если он его не испытал на самом деле, - и не будет использовать имя храма Катори в отсутствии передачи от божества, или разрешения от сокэ. Но даже тогда, его долг чести представить свое откровение властям храма. Будет ли оно принято или нет, его откровение почти наверняка приведёт к именованию новой воинской традиции скорее, чем к получению права на использование имени уже существующей, будь то изменение имени полностью или изменение иероглифов, используемых для обозначения названия его «новой» школы.

 

Примером, что иллюстрирует некоторое или все из того, что я обсуждал, является Сииги Мунэнори, который, поддерживая личные отношения с семьей Иидзасу, изменил название своей линии, вернувшись к старому чтению: из текущей  香取神道流 с «Синто», читаемой как «путь богов» к 香取神刀流 с «Синто», читающейся как «меч божества».

 

Послесловие.

 

Мое обсуждение Катори Синто-рю в первой редакции этой книги в основном базировалось на нескольких беседах с Отакэ Рисукэ в конце 1970-х. С того времени, я получил большой объем информации - документальной, устной и на основе наблюдений - что привело меня к изменению моей точки зрения в некоторых важных отношениях.

 

Многое также изменилось в рю за последние 30 лет. Многие, если не большинство, выдающиеся члены того времени уже не практикуют: некоторые умерли, некоторые очень стары, и некоторые самоустранились по различным причинам.

 

Благодаря публикациям покойного Донна Дрэгера, то, что было небольшой, относительно малоизвестной сельской традицией, получило международное внимание. Многие не-японцы верят, что она является воплощением японских воинских искусств, тем, что они стремятся изучать. Это привело к некоторому искажению понимания природы японских боевых традиций, образцом которых, но не единственной парадигмой, является Катори Синто-рю.

 

Кроме того, рю была снята множество раз для публичного распространения, и некоторые из ее практикующих также участвовали в бесчисленных интервью и журнальных статьях. Отакэ Рисукэ опубликовал комплект из трех книг, The Deity and the Sword в 1978 году, и один том [представляющий собой] переработку того материала, Katori Shintō-ryū: Warrior Tradition, в 2007 году. Всё это привело к довольно примечательному феномену людей в других странах, создавших учебные группы и пытающихся изучать рю по видео и фотографиям.

 

Основная линия рю поступила с этими организациями (как с теми, кто изучал школу по видео, так и с членами отколовшихся групп) в чисто японской манере - люди были приглашены выполнить кэппан, клятву кровью в лояльности Иидзаса Ясусада и рю, и, после этого, начать тренироваться под надзором Отакэ как полноправные члены.

 

Посредством этих событий, Катори Синто-рю, во всех (кроме одной) своих фракциях, стала «международной» рю, чем-то весьма удивительным для традиции, питаемой поддержкой сельского божества в изолированной области. В какой-то момент, только избранный ряд не-японцев был одобрен [для занятий] в Синбукан, но в настоящее время, они были приняты, по моему, с довольно удивительным великодушием. Многие рю всегда имели позицию, что искренний заявитель не будет отправлен прочь. Однако, до настоящего времени существовал естественный лимит количества людей в додзё, из-за тесной связи школы с конкретным регионом или деревней. В прошлом, только изредка кто-то из другой области Японии, во всех намерениях и целях - «иностранец» , который говорил на почти непонятном диалекте, приходил учиться в местную рю. Намного чаще они путешествовали, чтобы бросить вызов додзё. По этой причине, традиционные рю были, и часто остаются, очень настороженными в вопросе допуска посторонних.

 

С текущим распространением информации о рю во всем мире, Катори Синто-рю встретилась лицом к лицу с возможностью начала «перенаселения» людьми, которые не имеют связи с земельной или сельской культурой, что питала её на протяжении половины тысячелетия. И без этих связей, сомнительно, что они могут проникнуть в сердце любой корю, особенно настолько переплетённой с историей и духовным наследием региона ее рождения.

 

Помимо проблемы повышения культурного уровня такого количества посторонних, уже само [их] количество является проблемой. Корю можно изучить только одним образом: через многолетнее, непосредственное взаимодействие между учителем и учеником. Один учитель может только полностью обучать так много людей  - и намерение полной передачи традиции является единственным путем когда-нибудь научить корю. Обучение людей без намерения «принести» им мастерство является формой меркантильности, поскольку независимо от средства обмена, как может кто-то претендовать на обучение искусству выживанию без обучения всему необходимому для выживания? Безусловно, успех требует преданности и таланта ученика, достаточных для достижения такого уровня, но в любой настоящей школе боя учитель должен стремится к созданию воинов равных или превосходящих его самого. В итоге, следовательно, если организация развивается по пути, делающем это трудным (если не невозможным) для учеников, готовых достичь мастерства в воинских традициях, рю ослабляет себя в этом процессе.

 

Школы, которые сертифицировали независимых сиханов, были всегда в более выгодном положении, поскольку каждый инструктор мог обрести группу увлеченных учеников. Подобно любой живой сущности, рю имела больший шанс выжить, когда она пускала корни в различных окружениях/условиях. С другой стороны, с отделением от главы школы, рю могла мутировать (permutate) по-разному. Это могло привести к расцвету рю, с продолжением развития на пике творчества, но могло также привести к ее вырождению, со всеми обескровленными техниками, переданными без строгости к бессодержательным инновациям, выдаваемых за более эффективные методы боя.

 

Иидзаса и Отакэ недавно предприняли попытку решить эту дилемму смелым способом: с рисками и потенциальными выгодами. Они определили ряд старших занимающихся как сидося, дав каждому полное право обучать и управлять рю в различных областях Европы и Азии, с Philip Relnick и, недавно, его учеником, Kevin Lam, ответственными за обучение во всей Северной и Южной Америке. Если говорить простым языком, все практикующие в каждой из этих областей находятся под властью соответствующих сидося.

 

Эти инструкторы, однако, не являются «независимыми» в том виде, какими были сиханы. Для поддержания чистоты и абсолютной связи с храмом Катори и рю, ученик будет рассматриваться полноценным членом после посещения Японии для клятвы кровью в храме Катори. В сущности, полномочия и сила проходят через каждого сидося из храма.

 

По моему мнению, рю приняла мудрое решение, лучшее, что они могли в сложившейся ситуации. Джин выпущен из бутылки, как говорится. Без нерушимой связи со своими японскими корнями, рю станет разбавленной и банальной сущностью, с различными людьми различных навыков и принадлежности, практикующими ката, которые являются бледной тенью своей бывшей мужественности. Это мое мнение, что некоторых из отколовшихся фракций проявляют эту проблему даже больше, чем основная линия.

 

Недавно молодой человек, известный как прекрасный ученик школы, женился на дочери Иидзаса Ясусада, и он был определен как следующим сокэ. Это открывает возможность, что после нескольких поколений, сокэ Тэнсинсё-дэн Катори Синто-рю сможет взять [на себя] обучающую роль, устранив необходимость в сихан-кэ. Так же, как в этом последнем поколении, возможно, он сможет, приняв на себя ведущую роль, организовать рю другим образом, так как это его право. Многое, что считалось «путем вещей, которой существовал всегда», может оказаться настолько эфемерным, как такое же в предыдущем поколении, после того как он вступит в права.

 

Я занимался этим достаточно всесторонним обсуждением для иллюстрации очень важного факта: корю является политической сущностью (мое обсуждение этого корю служит образцом нечто внешнего, в той или иной мере присущих всем), и отделение одной группы от основной линии - это не просто «предательство». Это боевые искусства, практикуемые мужчинами и женщинами с горячей кровью. Конечно, будут обсуждения, поскольку они изучают силу. Клятвы крови, как обсуждается в Главе 16, являются попыткой привязать кого-то к традиции. Эти клятвы, призывая гнев бесчисленных богов в случае их нарушения, так сильны поскольку эти политические обсуждения - не просто политика. Привлечение воздействия божеств рю подразумевает, что отделение или исключение является серьёзным разрывом отношений, как с членами рю, так и с божественными силами. Однако, такие отделения происходили в японской истории. Иногда, учитель открывал что-то новое и инновациям не находилось места внутри традиции. Часто, это был всего лишь молодой мужчина, на пике своих сил, желающий идти своим собственным путем, и, как я отмечал ранее, в предыдущих поколениях было гораздо больше свободы в этом выборе. Кто-то просто уходил - или возвращался домой - и о нем никогда больше не слышали. В этом последнем случае, рю могла продолжаться, иногда сохраняясь с безупречной точностью на протяжении сотен лет, а иногда - безвозвратно изменённой. После нескольких лет, рю может приобрести новые ката, новые методы тренировки, даже новое имя. Это было, предположительно, человеческим аналогом дарвиновского природного отбора, мутаций, возникающих в мемах (имитационных культурно-поведенческих стереотипах), вместо генов. На человеческом уровне, безусловно, некоторые последователи предали своего учителя, даже предали свою рю, и их можно осуждать. В то же время, творческое начало, которое является изредка прелестным явлением, - это то, что сделало японские воинские традиции настолько жизнеспособными на протяжении многих веков. Сильнейшие рю принимают, даже поощряют горячую кровь и творчество молодых, понимая вероятность того, что кто-то из этой горячей молодежи вырастет в практикующего, такого же сильного или даже сильнее, чем его учителя. Такие рю находят место для них всех, даже если, временами, это место должно быть «далеко». Жесткость в присвоении званий и администрировании воинственных мужчин и женщин обычно контрпродуктивна, потому что наиболее сильные ученики в конечном счете покинут школу или восстанут. Обучение корю, по крайней мере, тех что еще живы, подобно разведению тигров. Путь «приручить» их - это быть верным их природе. Должно быть место для них, чтобы вытянуть их лапы, и, иногда, показать клыки и зарычать.